Космобольци*

Мысли о будущем моей страны, Украины.
Для позднего советского периода (середина 60-х — середина 80-х) было характерно циничное лицемерие и двоемыслие. Лицемерие проявлялось не только в том, что и как говорилось в публичном пространстве. Но также и в том, что замалчивалось и утаивалось.
Возьмешь какую-нибудь биографию писателя или ученого, а в ней указано, что в 30-х годах или в 40-х годах он был «в творческой командировке» (например, на Соловках или Беломорканале) или у него был временный творческий кризис. Ну, не писалось человеку. Или он работал на каких-то партийных стройках. Или работал-работал, и вдруг умер (на самом деле — расстреляли или забили до смерти в тюремной камере). Наконец, могли и вообще ничего не писать. Тогда из биографии выпадали целые десятилетия. Биографии с купюрами…
Наша, украинская, «культурная политика» или политика культурной памяти, несмотря на постоянные обвинения оппонентов (налево и направо) в «совковости», уверенно формируется и развивается по позднесоветскому, брежневскому сценарию. Только, мне кажется, этот сценарий более хаотичен и иррационален.
Совсем непонятен «алгоритм» разделения на «наше» и «не наше», на «свое» и «чужое» (что вообще для культуры очень плохой критерий, но я сейчас не об этом).
Если последовательно проводить политику «декоммунизации», под нее подпадут ВСЕ культурные деятели Украины 1922-1990 годов (за несколькими исключениями). Хвылевой, Макаренко, Довженко, Сухомлинский, в общем, все поэты, писатели, ученые, педагоги, инженеры (Королев, Глушков, Амосов и многие другие). Но тогда, например, и Грушевского — на свалку. Он работал на большевиков очень длительное время.
Если последовательно проводить политику «дерусификации», откажемся от братьев Разумовских, Погорелського, Гоголя, Короленко, Михаила Булгакова, Шпета, Шестова, Флоровского, киевского священства ХХ века, Вертинского, Арсения Тарковского, Леонида Быкова, Чичибабина и многих других.
Логическое завершение этих двух «акций» — это полная зачистка практически всего культурного, научного и интеллектуального наследия Украины XIX-XX веков (за очень небольшим исключением нескольких десятков диссидентов и эмигрантов).
Но и с теми, кого «оставляют» как «свое» и «наше»(совершенно хаотично и надуманно, на каждом шагу нарушая выбранную «логику»), нам тоже придется «распрощаться».
Профессора Могилянской академии были частью имперской системы. А частично они были ее идеологами и творцами (от Феофана Прокоповича и Стефана Яворского — вплоть до Памфила Юркевича и профессоров Киевской духовной академии).
Но и с «самыми-самими» «нашими» все в глубоком и полном «непорядке». Наши интеллектуалы-активисты так мило фотографируются у могилы Сковороды. Но ведь он воспитатель целой плеяды имперских чиновников высшего звена! То есть Сковорода — духовный вдохновитель и учитель колонизаторской элиты!
Чуть не назвали Киевский аэропорт именем Сикорского. Но его отец — крайне правый монархист самого «черносотенного» толка. Кроме того, Иван Алексеевич «основатель журнала «Вопросы нервно-психической медицины и психологии», Врачебно-педагогического института для умственно-отсталых детей и Института детской психопатологии». Такие как он создавали Киев европейский. И не все такие деятели — идеологически благонадежны для того и для нашего времени. Я мог бы перечислить сотни таких имен. Просто так эти имена не выкинешь.
А сам Игорь Иванович Сикорский — также монархист, писал книги по истории, почитал Николая II. Он явно «враг» и «не наш». Так что, чуть не «вляпались».
Терещенки? Да служилая имперская элита!
Академик Вернадский? Да почитайте его дневники! О его сыне-историке даже упоминать не хочу…
Дмитрий Чижевский? В юности меньшевик, общался с белой эмиграцией, испытал влияние Лосского-старшего. Как и Булгаков, терпеть не мог петлюровцев, увлеченно писал о Достоевском и Тютчеве, сотрудничал с отцом Григорием Флоровским. И это еще не все «преступления».
Всех философов и историков, живших в УССР, надо, разумеется, тоже «отменить». В том числе — и ныне живущих, которым за 60 (призвав их публично признать грехи молодости или зрелого периода). Я уже не говорю об отменах их званий и дипломов. И посмотрите на название многих диссертаций, написанных ими «тогда»!
Я могу продолжать до бесконечности. Завершая активистами РУХа, первыми двумя президентами (да и большинством политиков первого двадцатилетия Независимости).
Что делать со всем этим после сносов памятников Пушкину, Гоголю и Булгакову?
Есть две стратегии:
— Одна — стыдливо-позднесоветская, брежневская. Заботливо «извлекать» из биографий и мировоззрений названных (и многих здесь неназванных) людей (начиная от Котляревского, Шевченко и Леси Украинки) «неудобные» периоды и «куски». Оставлять только то, что совпадает с нынешней «политикой партии».
— Другая стратегия: быть логически последовательными и запретить практически всех. Оставить несколько десятков «проверенных» «наших» (если таковые найдутся). Пока активные потомки не найдут и в их глазах увесистые бревна. Это удобная стратегия. Ныне умело опустошенные («зачищенные») государственные библиотеки — уже хорошее начало. Историческая память в этом вопросе работает как швейцарские часы (когда надо запретить, отменить и изъять).
Есть, правда, третья стратегия. Признать богатство нашей разнообразной традиции, уходящей корнями на несколько столетий вглубь, и после победы строить европейское свободное государство с европейской (открытой к различным влияниям и взаимодействиям) культурой. Больше смотреть в будущее и открыть прошлое для свободы интерпретаций специалистами различных идейных направлений.
Разумеется, преступления, связанные с гибелью многих людей, необходимо осуждать и называть преступлениями. Но изучать это также необходимо. В Германии издаются сотни биографий Гитлера, дневники Геббельса и других руководителей нацистской Германии. Пишутся исторические исследования о периоде Третьего рейха. Но это НАУЧНЫЕ исследования, а не мифологизированные лубочные картинки.
Но, насколько я вижу, пока наши группы активистов не хотят признавать возможность для Украины третьей стратегии. Она не выгодна во многих отношениях. Кроме того, тут же нужно показывать свои впечатляющие результаты на фоне очень высоких стандартов. А если все «чужое» отменить, то ты, единственный, будешь всем: и классиком, и современником и примером для потомков.
Наконец, два примечания в конце.
Первые две «стратегии» «культурной политики» имеют совершенно не украинские предпосылки. Это распространенный тренд, пришедший от левых американских интеллектуалов достаточно давно. Это пример магического мышления: требовать («заклинать») от деятелей прошлого, живших в иных политических, идейных и ценностных системах, образа мыслей, который сегодня политически (именно политически, а не культурно) выгоден НАМ (узким группам активистов известной направленности).
Очень неразумно всплеск такого активизма связывать с войной. Война как раз — за ценности свободы, за европейское будущее Украины. И в этом отношении наши современные тренды в «культурной политике» — это как раз большевизм, это прошлое Украины. Это прошлое пытаются выдать за наше будущее. Оправдывая это вопросами безопасности и независимости. Но здесь и кроется главная ложь нашей нынешний культурной политики.
Я написал этот пост, потому что меня глубоко волнует и беспокоит будущее моей страны, Украины. И я считаю своим долгом говорить то, что сейчас идет «против течения» и вразрез с «правильным мировоззрением». Ведь задача философа — мыслить и говорить из оснований, руководствуясь своими убеждениями. Мышление — это не пропаганда, не «культурная политика». Мышление — вне «полезного» или «неполезного» в «данный момент» (так всегда мыслят только пропагандисты).
Да, это «несвоевременные размышления». Потому что это размышления человека, которому не безразлична Украина. Глубоко не безразлично ее будущее как свободной европейской страны…